Выставка «Это всего лишь тайна. Вокруг Елены Суровцевой»

Московский музей современного искусства представляет выставку «Это всего лишь тайна».

Балансирующая на грани персонального и группового проекта, выставка сфокусирована на скульптурном наследии Елены Суровцевой (1952–2025) в диалоге с молодыми художницами, заявившими о себе в последние несколько лет: Алиной Бровиной, Вероникой Малякиной, Нурией Нургалиевой, Алисой Смородиной и Никой Темеевой. Этот проект стал первой посмертной выставкой художницы, которая во многом носит ретроспективный характер, но и создает новые пути для восприятия ее искусства, вечно молодого по своей природе. Всего в пространстве музея будет представлено более 100 работ. Часть скульптур и графических листов Елены Суровцевой, отобранных в мастерской художницы и представленных в стенах ММОМА, никогда прежде не экспонировалась.

Алина Бровина. Из серии Connector. Предоставлено автором

Экспрессивная нота, которая пронизывает все произведения Елены Суровцевой, будь то бронза, керамика или дерево, находит для себя неочевидный контекст и одновременно гармоническое созвучие в работах авторов, рожденных несколькими десятилетиями позже. Работой, послужившей своего рода точкой отсчета для проекта, стала бронзовая скульптура Елены Суровцевой «Река» (2010) из коллекции ММОМА, которая представляет собой фигуру, захваченную стремительным движением потока. Лейтмотивом ее практики, в которой академическая традиция встречается с языком модернизма, стало обращение к женским образам. Их чуткость и стала заглавной темой проекта.

Нурия Нургалиева. dance, dance, dance. 2024. Предоставлено автором

Само название «Это всего лишь тайна» отсылает к произведению «Вода живая» бразильской писательницы Клариси Лиспектор, экспериментальный стиль которой насыщен обращениями к бессознательному, размышлениям о первостепенности формы и эстетизму, вскормленному магическим реализмом. Этот текст был написан в Бразилии в 1973 году, в Москве в это же время Елена Суровцева нащупывала собственный пластический язык — также построенный на симпатиях магическому реализму, с его чувствительностью к повседневности и отказу ей в банальности.