Обратный Дюшан: ванная как экспозиционная платформа
Как выставка в санузле превращает быт в философию воды и тела.
Когда искусство снова становится сантехникой
Когда-то Марсель Дюшан принес в галерею унитаз, назвал его «Фонтаном» и тем самым пересобрал само понятие «искусство». С того момента любой объект мог стать произведением, если он помещен в нужный контекст.
Прошло сто лет.
Сегодня художники совершают обратное — возвращают искусство туда, откуда его когда-то извлекли. В санузел.
Выставка «Водопроводка» стала продолжением проекта, начатого в 2024 году. Тогда, во время летнего отключения горячей воды в доме в Чапаевском переулке, художница и куратор Наталья Конюкова организовала первую экспозицию в санузле своей квартиры под названием «Отключение». Плитка, трубы, шум из-за стены, тазик и отражение в умывальнике стали рамкой для маленьких объектов и интимных художественных жестов.
Теперь, год спустя, вода вернулась, но осталась тревога, влажность и метафизика протечек. Новая выставка — не просто повтор формата, а глубокое погружение в сантехническую поэтику, в которой переплетаются темы очищения и наблюдения, плесени, смерти и юмора.
Здесь искусство не эпатирует, а врастает в телесное, трубообразное и водяное. Санузел тут не метафора, а среда: он шипит, отсвечивает и «кашляет». Не имитирует галерею, а впитывает выставку. И вода не просто тема, а организм, страх и память, очищение и даже угроза короткого замыкания.
Проводимость и распад
Мария Арендт вышивает «Водонапорную башню», возвышающуюся над ванной как символ накопленного давления. Диана Галимзянова показывает в видео «Трубы зовут мёртвое море» постприроду: трубы стали реками, голос русалки — индустриальным гулом. Митрий Гранков заливает бумажные коллажи в файлы с водой («Замеры»), где изображение дрожит, как мутное воспоминание.
А Евгения Балокина помещает глаз в шкаф над дверью, и ее «Наблюдатель» следит оттуда, откуда обычно никто не смотрит. Глаз даже не метафора, а нерв: зрителя всегда видят.
Зеркало, ритуал, телесность
Умывальник — один из центров выставки. На его чаше «Руки-водоросли» Ани Гросицкой: керамические щупальца вьются на кромке, как будто руки, перед тем как коснуться воды и «очиститься», уже начинают мутировать и расплетаться в водоросли, уходить от человеческого. Это не просто образ телесности, а жест отказа от нормы: тело тянется к неантропоцентричной органике, которая не знает стандартов красоты, стресса и заданной функции.
В слив встроена розетка. Работа Михаила Чулова «Токи-воды» превращает включение крана в потенциально фатальное действие. Что будет, если вода коснется электричества? Зритель замирает между бытом и паникой.
Под раковиной — два объекта Ольги Божко. «Предсказание»: зеркало с надписью «Как в воду смотрел», — ты видишь себя и не понимаешь, это ты предсказываешь или тебе. «Процедура»: вязаная салфетка, стакан воды, зеркальное дно. Здесь все предельно просто, но это не бытовой набор, а структура умывания, как форма взгляда внутрь.
Собственное зеркало хозяйки‑куратора Натальи Конюковой превращено в работу «Окно & Vanitas». На пленке — изометрический псевдопортал; в глубине — еле различимые трупики комаров и мух. Все, что кажется чистым, содержит следы жизни. И смерти. Это зеркало не для того, чтобы смотреть на себя. Это зеркало для того, чтобы заметить незамеченное. Оно становится архивом мелких смертей, а отражение зрителя вписывает живое лицо в натюрморт бренности.
Унитаз как портал
Композиция Андрея Соболева The FINAL PROBLEM — одна из центральных точек. На крышке — гексаграмма И-Цзин «Ещё не конец», внутри — рисунок, где Шерлок Холмс и Мориарти у водопада. Смыв становится гранью между смертью и повтором. Как говорит авторский текст, «каждое освобождение — не конец, а переход на другой уровень». Это не просто визуальная игра, а структура времени, в которую зритель втягивается при каждом визите в туалет. Зритель словно третий агент между логикой тела и логикой мифа.
По бокам — кружевные ершик и вантуз Надежды Петровой. Они больше похожи на иконки, чем на инвентарь. Это психомагия чистоты, попытка вычистить тревогу. Они висят рядом с унитазом как символы ритуала. Их мягкость противоречит функции, но именно поэтому они приобретают новую силу: тактильную и психотерапевтическую, почти магическую.
Вместе эти объекты образуют триптих: древний знак, бытовое оружие и телесный акт связываются в одном сантехническом узле. Эта сцена не просто про анатомию, а про структуру очищения и сопротивления.
Пространство плесени, страха и микрожестов
В зоне «собачьего душа» — инсталляция арт-группы «Штопка» Aspergillus niger. Чёрная шелковая плесень растет в чашках Петри, флаконах и пробирках. На экране — видео под микроскопом. Споры похожи на цветы, прекрасные и смертельные. Здесь жизнь и разложение не противоположности, а формы одного и того же.
Напротив, в плитке над ванной, серия «Искусство позирования» Евгении Стерляговой. Женская фигура, стирающая невидимый мокрый песок, превращается в хореографию ухода, вписанную в ритм кафеля. Микродвижения повторяются на разных плитках, превращая бытовое действие в хореографию постпляжной уязвимости.
Сбои и наводнения
Евгения Болюх показывает объект «В нашем доме потоп (0.1)»: кусок деструкции, отсылающий к понятию «форс-мажор». Это не катастрофа, а ощущение, что ничего уже не остановить, всё «течёт», буквально и метафорически. Стихия не на экране, она внутри труб и за стенкой.
Последняя капля
«Водопроводка» — это не просто выставка. Это переплетение слоев тела и дома, воды и страха, очистки и повседневного абсурда. Это не галерея, а живая система, где искусство просачивается между функциями. Здесь ничего не закреплено на постаментах: всё либо капает, либо лежит на раковине, либо смотрит на тебя из шкафа.
В эту выставку нельзя войти — в нее можно только влиться. Как в воду или поток. Как в себя.
Когда Дюшан сказал «Фонтан», он, возможно, просто забыл закрыть кран.
Обзор выставки «Водопроводка»
Москва, санузел квартиры, 19 июля — 6 августа.
Текст: Олег Семёновых
Фото: Олег Семёновых, Наталья Конюкова, Андрей Соболев
Подписывайтесь на Skrew.ru в Telegram.